Вот наконец хвалебные отзывы..
Что любопытно: настолько разные мнения по фильму, что интересно проанализировать, кто и что пишет о фильме.. где пиар и заказ, а где личное мнение..
Настоящей лиричной сказки не получилось, но при этом ссылаются на время и нынешнее поколение..
Как сказал кто-то: старая сказка на новый лад - очередной проект первого канала.
Одно абсолютно точно: трудно отрицать, что это тщательно продуманный деловой проект, от которого ожидают в в первую очередь прибыль, причем очень немаленькую. Даже возникал вопрос, а не писался ли еще сюжет и под рекламодателя..Ирония судьбы. Продолжение.
Мнение:
здесь Почти полностью заполненный зал смеялся и светло реагировал на протяжении всех полутора часов.
Фильм сделан хорошо.
Все просчитано и продумано. Даже кинематографические цитаты из "Дозоров" логично и иронично вписываются с действие. Отрадно, что
так работать могут не только в Голливуде. и этим надо гордиться?читать дальше
Второе - в картине тонко прочувствовано время. Ведь чем в свое время взял рязановский фильм? Тонким чувством времени. И фильм Бекмамбетова проникнут веяниями времени сегодняшнего. Так, что даже пресловутый "продакт плейсмент" - реклама товаров народного потребления, которой пронизан весь второй фильм, не кажется навязчивым (?). Да, мы живем среди этих товаров и услуг, они - часть нашей реальности. И, может быть, еще 30 лет спустя кто-то будет удивляться: "Какая гадость этот майонез "Кальве"! Вы его и вправду ели?".
Третье - блестящая игра молодых артистов. Старшее поколение хорошо играет по определению. Хотя немного грустно смотреть на то, как с возрастом изменились любимые герои - и это самый щемящий момент в фильме. Но что касается не только игры главных персонажей в исполнении Сергея Безрукова и Константина Хабенского, а также эпизодических ролей Михаила Ефремова и Евгении Добровольской, Анны Семенович, Инги Стрелковой-Оболдиной, нареканий нет. Все смешно, запоминаемо и опять же продуманно и хорошо сделано.
Четвертое - удалось сохранить ту душевную ноту и человеческое тепло, при которых забываешь, что любая картина - это еще и коммерческий проект (?). Тут я говорю не только про посвящение Эльдару Рязанову в конце, что, безусловно, сделано красиво. Но и уровень шуток, диалогов, взаимоотношений. Когда Мягков произносит монолог о том, что он - не неудачник, потому что в его жизни была любовь и был тот самый Новый год, а за дверью, невидимо, за него переживает, закусив губу, сын... Здесь начинаешь верить в чудо Нового года и в то, что не так все плохо обстоит в деле преемственности поколений (простите за высокопарную фразу), как об этом принято говорить.
И пятое. Уже сколько раз доказывала жизнь, что успех многих фильмов состоит в том, насколько точно в них поставлена проблема выбора. Ипполит или Женя Лукашин? Ираклий или Константин Евгеньевич Лукашин?однако
...и еще мнение:
Юрий БОГОМОЛОВ, кандидат искусствоведения, ведущий научный сотрудник Института искусствознания — специально для "
И"
читать дальшеТо, о чем так долго говорили в эфире Первого канала, на волнах многочисленных радиостанций и писали во всех газетах, свершилось: одновременно во всех кинотеатрах России и в странах с русскоязычным населениям пошла «Ирония судьбы. Продолжение». И что?
Нормальная рождественская история. Не хуже многих из тех, что пекутся к Новому году, в коих симпатичные молодые и не только молодые люди предполагают распорядиться своей судьбой так, а случай располагает иначе, и образуется неразбериха, путаница, а потом все образуется к общему удовольствию. Во второй «Иронии», как и в первой, из хаоса нетрезвых отношений выкристаллизовывается космос душевных привязанностей.
Костя Лукашин соединяется со своей Наденькой, а респектабельный Ираклий в роли Ипполита остается ни с чем, чтобы пересмотреть свою жизненную программу. Он милый парень, но уж слишком деловит и рационален. Младший Лукашин и Надюша не очень рациональны, но зато милы и непосредственны. В проигрыше тот, кто привык выигрывать; на коне те, кто обычно на него не способны вскочить. Все бы ничего. Как говаривал про такое кино Виктор Шкловский: «Смотреть можно без отвращения». Проблема в другом: трудно избавиться от ощущения, что авторы вместе со своими героями заняли чужую жилплощадь. И, чтобы все выглядело пристойно с точки зрения юриспруденции и морали, прикинулись ближайшими родственниками постоянных ее обитателей. Они ее заняли и чувствуют себя в этом добротном уютном сюжете вполне комфортно, расположились как хозяева, а прежним квартиросъемщикам отведена роль приживалов, к коим относятся подчеркнуто корректно, за что им отдельное спасибо.
И опять же, я бы и не стал заикаться на эту тему, если бы сами авторы новой версии старой «Иронии» так часто не оправдывались по поводу возможных упреков в кинематографическом рейдерстве, в паразитировании на былом успехе. (Впрочем, почему былом? Разве он испарился? Разве нам в этом году не подадут его снова к праздничному столу или к постпраздничному похмелью?).
читать дальшеОправдываются они высоко. И Константин Эрнст, дебютировавший в этой картине как сценарист, и Тимур Бекмамбетов, ее режиссер, в один голос, но в разных изданиях уверяют, что они своим сиквелом хотели бы: а) вернуть народ в кинотеатры, б) объединить, сблизить разные поколения нынешней России. Пункт «б» выглядит особенно привлекательным и похвальным: подружить отцов, предпочитающих постаревшую «Иронию судьбы», и детей, обожающих «Дозоры». Чего же боле, чего же лучше?..
Но, должен признаться, уже по ходу рекламной кампании, предварявшей прокат, у меня возникло нехорошее предчувствие. Мне не понравилось, что меня как зрителя не просто стараются заинтересовать новым фильмом, но пытаются всеми правдами и неправдами загнать на него. Задействованы были все возможные приманки: слоганы "От создателей "Дозоров", "От создателей "Иронии", восторги "фабрикантов", публично преподнесенная копия фильма Рязанову, бесчисленные проморолики, интервью, интригующие сообщения об особой секретности, в условиях которой снималась картина, осторожные утечки инфорации о сюжетных поворотах, обещание лотерейных розыгрышей после просмотра...
И, наконец, плохо скрытая угроза: "по телеку не покажут". Произносится это почти шепотом. Чтобы страшнее стало тем, кто пренебрежет покупкой билета в кинотеатр. Не удивлюсь, если незадолго до Нового года, или сразу после него Эрнст и компания организует закрытый показ для президента и его преемника с последующими высокими оценками «под телекамеры» всех федеральных каналов. То будет еще один рекламный импульс. Уже из одного этого следовало, что новая "Ирония" - сугубо коммерческая акция. Разумеется, каждый фильм является коммерческим предприятием, но не до такой же степени… Не до той степени, когда картина становится недорогим приложением к дорогой помпе, с которой она подается.
Свою пиар-кампанию великий промоутер Константин Эрнст скромно называет «неагрессивной рекламой». (Что же тогда агрессивная реклама?). И прибавляет при каждом удобном случае, что они в продвижении своей комедии на рынок надеются «на сарафанное радио». Хотя зачем, спрашивается, Эрнсту «сарафанное радио», когда у него под рукой есть «сарафанное телевидение» - Первый канал?
Насколько эффективно оно сработало, покажут сборы за первые две недели проката. А пока можно констатировать, что авторы новой «Иронии», судя по драматургии рекламной кампании, не очень-то и рассчитывают на всенародный интерес. На тот всеобщий и долговременный интерес, который сопутствовал первой «Иронии». Им бы деньги вернуть, да еще с хорошими процентами. Потому и гонят народ в кинотеатры. Хотя если уж авторы так горели бы желанием соединить поколения и социальные группы, то самое верное решение вопроса – немедленный показ «по телеку». Ведь лучшего места общенационального сбора, чем эфирное ТВ, пока нет.
Но, видимо, создатели «продолжения» быстро сообразили, что рассчитывать на интегральный триумф они не могут. А не могут по той простой причине, что не поняли суть феномена «Иронии судьбы». Проблема ее героев вовсе не в том, что быт унифицирован градостроителями, мебельщиками и слесарями, но в том, прежде всего, что жизнь запрограмированна на десятилетия вперед. И что даже Новый год, почитающийся зоной обостренной душевности, живого общения и интуитивного взаимопонимания, и тот зарегламентирован: сначала поход в баню, потом встреча за праздничным столом с Катанянами. И вдруг такой прорыв, отрыв, улет… И самое главное: такой объем щемящей, ироничной философично лирики Таривердиева, без которой не имеют ровно никакого смысла переживания наших старых и новых знакомцев. Это сегодня лирика – всего лишь украшение нашего быта, орнамент, бижутерия. А тогда она усилиями Окуджавы, Шпаликова, Данелии и, наконец, Рязанова была альтернативой советскому укладу. И можно сказать, оппозицией ему. Полулегальной.
И вот теперь, спустя три десятка лет, нам приподнимают полог времени и демонстрируют обрюзгших, состарившихся сказочных лириков. Это же нехорошо – сказочные персонажи не могут стареть. Какая-то этическая ущербность во всем этом начинании Константина Эрнста и Тимура Бекмамбетова есть. Была у них избушка ледяная – «Дозоры». Она растаяла. И тогда они въехали в избушку лубяную…
Еще это отчасти напомнило сюжет «Дядюшкиного сна». Там тоже был интересный проект. Это когда Марья Александровна Мордасова вознамерилась выдать замуж свою дочку за родовитого и богатенького князюшку К. И тоже в свое оправдание она говорила высокие слова. И предприняла титанические усилия. И какой из всего это вышел конфуз… И не столько материальный, сколько моральный.
Моральные конфузы самые въедливые и памятные.